Два мира, две России: кому нужна модернизация?

Наше общество разделилось на совершенно разные, но одинаково пассивные части.
Спустя полтора года после того, как президент провозгласил курс на модернизацию России, становится все более очевидным, что заинтересованный субъект у этой модернизации отсутствует.
Попытки разглядеть его в среднем классе, в ученых, технократах и проч. успеха не принесли. На недавно прошедшей в Москве конференции «Социальные измерения модернизации» это было признано уже и на политическом уровне: Влад
30da
ислав Сурков…


  Два мира, две России: кому нужна модернизация?

Наше общество разделилось на совершенно разные, но одинаково пассивные части.

Спустя полтора года после того, как президент провозгласил курс на модернизацию России, становится все более очевидным, что заинтересованный субъект у этой модернизации отсутствует.

Попытки разглядеть его в среднем классе, в ученых, технократах и проч. успеха не принесли. На недавно прошедшей в Москве конференции «Социальные измерения модернизации» это было признано уже и на политическом уровне: Владислав Сурков поставил задачу объяснить различным группам нашего общества, что они могут получить от модернизации, почему она может быть им выгодна и для чего им нужно в ней участвовать.

Так почему же модернизация, про необходимость которой для нашей страны не говорил только очень ленивый, не зажигает людей? Почему, абстрактно высказываясь в ее поддержку, большинство россиян всерьез не соотносят с модернизацией свои жизненные стратегии, не ставят в зависимость от нее свои перспективы, не оптимизируют свою деятельность в соответствии с ее ориентирами?

Начнем с того, что весь наш жизненный опыт мешает доверять власти, ее словам и призывам. Доверие вызывают отдельные люди во власти, но не власть в целом. И доверие этим людям не превращается автоматически в готовность следовать их призывам.

Главная позиция русского человека во всем, что не касается непосредственно круга его забот и интересов, — это позиция наблюдателя. «Говорите, суетитесь — а мы обождем, посмотрим… Мало ли мы перевидали на своем веку перестроек, ускорений, демократических реформ… Никогда не спеши выполнять приказания начальника — они скоро могут смениться на прямо противоположные».

И нельзя сказать, что в России нет людей, заинтересованных в изменениях к лучшему (ведь их как раз и обещает модернизация, а до нее обещали стабилизация, реформы — далее по списку). «Их есть», и огромное количество. Стабильность, конечно, важна для людей. Но стабилизировать злоупотребления, коррупцию, воровство, безденежье — желающих нет.

Изменения стране нужны, признает большинство россиян. Но вместе с тем в обществе широко распространен страх перед переменами, ибо в светлые идеалы властей мало кто верит. И еще меньше тех, кто верит в реализацию их благих намерений. Изменения сегодня, в отличие от ранней перестройки, люди связывают не столько с новыми возможностями, которые для них откроются, сколько с новыми рисками и опасностями. Риски-то вполне реальны, а вот выгоды — призрачны.

Секрет пессимизма — в травме, нанесенной массовому сознанию реформами 90-х годов и не рассосавшейся до сих пор. Пока мы не получим опыта успешных реформ, само это слово будет не внушать надежду, а пугать и отталкивать. Горькое послевкусие 90-х вызвано тем, что перемена
263b
ми смогли воспользоваться, сумели улучшить свое положение в те годы не более 10% населения. Благодаря стабильности нулевых годов количество «удачников» резко выросло — примерно до 25%. Но остальные-то три четверти нации? От реформ они проиграли, от стабильности — подуспокоились. Да, улучшили свое материальное положение, чуть-чуть поиграли в потребительство, но в общем и целом остались бедными, безнадежными, проигравшими.

Негативный осадок от реформ связан прежде всего с резким расслоением общества на верхи и низы, на выигравших и проигравших, на новых хозяев жизни и их обслугу. Путинское правление стало временем реванша отставших и обиженных групп. В «коалицию стабильности» вошли в основном те, кто зависит от государства, а не от рынка: чиновники, силовики, бюджетники, пенсионеры. Целое десятилетие потребовалось, чтобы как-то компенсировать им в психологическом и материальном смыслах травмы 90-х. Но чтобы модернизация состоялась, необходима коалиция модернизаторов, а не стабилизаторов. И эта коалиция должна предложить обществу ощутимые общие выгоды от своего успеха. Иначе модернизация приведет к еще большему расслоению, которое и так уже является главным препятствием для социального мира в России. Парадокс, однако, в том, что модернизация сама по себе особенно не нужна ни «авангарду», ни «лузерам».

Авангард уже вполне неплохо устроился благодаря рентной экономике, и если и не процветает (все-таки кризис на дворе), то и не прозябает. Опять-таки — границы открыты, недовольные либо уехали, либо в любой момент могут это сделать. А оставшиеся — не бедствуют, критично настроены к власти, зло ее вышучивают, ищут во всех ее действиях лишь корысть и неблаговидные замыслы. Модернизация для них — либо очередная блажь «кремлевских мечтателей», либо новая «разводка», которую устроила одна башня, чтобы подложить мину другой, не иначе!

Аутсайдеры (а таких, напомним, гораздо больше) — прозябают, выживают, разочарованы, не мыслят широко, поскольку озабочены повседневными проблемами. Надеются на власть, особенно высшую, но мало ждут от нее хорошего и мало что могут предложить взамен. У них мало компетентности, мобильности, активности, веры в себя, умения распорядиться возможностями, которые дает жизнь. Да и возможностей, вакантных мест в социальной сетке, которые можно было бы занять, стало гораздо меньше. Вертикальная мобильность по сравнению с 90-ми сейчас резко упала. Люди не ощущают уверенности в завтрашнем дне, вечно озабочены, как бы «дожить до получки» или до очередного небольшого повышения пенсии.

В таком неоднородном, двухъядерном обществе, где соседствуют успешные «резиденты рынка» и неуспешные «исключенные из него», громко слышны только сытое брюзжание и полуголодный ропот. Но нет ни доверия к власти, ни готовности активно сотрудничать, чтобы достигнуть общего результата. Лозунг одних — «Отстаньте от нас, мы вам ничем не обязаны, так прекратите выделываться и учить нас жить!». Лозунг других — «Не мучьте нас, лучше помогите материально!»

Как модернизаторы могут «продать» свой курс раздвоенному обществу, когда реального запроса на модернизацию — технологическую, политическую или экономическую — ни у лузеров, ни у авангардистов нет? Вы видели людей, которых действительно вдохновляет идея вернуть всенародные выборы губернаторов? Или тех, кто воодушевлен воображаемой перспективой перевода нашей экономики на высокотехнологичные рельсы? Или появлением наряду с сырьедобывающим — мощного кластера современной обрабатывающей промышленности? Например, нового русского автопрома? Вот и я не видел.

Чтобы «продать», нужно соответствующим образом упаковать модернизацию — иначе ее не купят. Такой «упаковкой» может стать модернизация социальная. Запрос на нее существует, он огромен и идет практически от всех слоев нашего общества.

Это запрос на равенство всех перед законом; на честную и эффективную полицию; на ответственное поведение чиновничества; на толковых и невороватых управленцев местного уровня; на современное образование и качественную медицину; на снижение цен, наконец!

Все эти запросы общества при желании легко перевести на язык модернизации. Например: низких цен не добиться без дешевого массового производства разнообразных вещей (значит, нужны новые технологии) и высокой конкуренции (значит, нужна другая экономика)…

Но самое главное — у российской модернизации XXI века не может быть одного выигравшего, как был один выигравший у ельцинских реформ (предприниматели и лица свободных профессий) или у сталинской индустриализации и коллективизации (госбюрократия). Это более комплексный и сложный процесс. Поэтому нужна коалиция, а не единоличный субъект-гегемон.

В эту коалицию должны войти основные участники и бенефициары инновационной экономики: ученые (ориентированные не просто на процесс бесконечного познания, а на извлечение и практическое использование его результатов), инженеры (превращающие научные открытия в работающие приборы, механизмы, гаджеты, наконец), предприниматели (не рантье, а именно предприниматели, извлекающие прибыль из инновационного процесса), бюрократы (связавшие свою карьеру с успехом курса на модернизацию), политики (защищающие интересы этой коалиции и этого курса в демократической системе).

Но чтобы модернизация состоялась, одной коалиции модернизаторов недостаточно. Нужно благожелательно настроенное большинство общества, готовое воспринять плоды модернизации и поддержать ее героев.