Спасенные накануне чилийские горняки, после 69-дневного заточения, начали давать первые интервью. Если официально власти восхваляют шахтеров как образец солидарности, сплоченности и стойкости, то сами горняки утверждают, что все было не так идеально. Драки, разделение на группы, слава богу не дошло до каннибализма.»Надо просто говорить правду и верить в демократию», — говорит начальник смены Луис Урсуа, поясняя, как ему удавалось сохранять сплоченность и веру в спасение среди товарищей….
Спасенные накануне чилийские горняки, после 69-дневного заточения, начали давать первые интервью. Если официально власти восхваляют шахтеров как образец солидарности, сплоченности и стойкости, то сами горняки утверждают, что все было не так идеально. Драки, разделение на группы, слава богу не дошло до каннибализма.
«Надо просто говорить правду и верить в демократию», — говорит начальник смены Луис Урсуа, поясняя, как ему удавалось сохранять сплоченность и веру в спасение среди товарищей. Он утверждал, что все решения принимались путем голосования, по принципу простого большинства.
«Однако теперь, когда обнародуются первые рассказы о жизни шахтеров, запутанная картина перепалок, разногласий и даже рукоприкладства наводит на мысль, что официальная версия сильно смягчена», — пишет The Guardian в статье, перевод которой публикует сайт InoPressa.
Власти восхваляют шахтеров как образец солидарности, но другой горняк Ричард Вильяроэль, 23-летний механик, в отдельном интервью газете сказал, что все было не так просто. Хуже всего было в первые 17 дней — до того, как сверху пробурили шурф. Шахтеры ожидали долгой и мучительной голодной смерти. Некоторые лежали и отказывались вставать.
«Мы пытались выяснить, какие у нас есть возможности. А потом пришлось разбираться с едой», — сказал в интервью Урсуа. Запасы продуктов были скудные, суточный паек составлял пол-ложки рыбных консервов на человека. По словам Вильяроэля, на первом же собрании договорились все делить поровну. Когда Вильяроэля спросили, боялись ли шахтеры каннибализма, он ответил не сразу: «Тогда об этом никто не говорил. А потом начали шутить, но только когда нас нашли, когда худшее осталось позади».
Урсуа пытался вселить в товарищей стоицизм. «Каждый день он говорил нам: мужайтесь. Найдут нас — значит, найдут, а не найдут — значит судьба такая. Буры были очень далеко, и мы ни на что не надеялись. Мужество пришло само собой. Раньше я никогда не молился, а тут научился, чтобы стать ближе к Богу», — рассказал Вильяроэль. Шахтеры разделились на несколько бригад: он и другие механики содержали в порядке машины, другие распределяли продукты.
Вильяроэль поведал: когда горняки поверили, что их спасут, то поклялись на крови разглашать не все, что происходило в подземельях. Видимо, один из секретов — первоначальная разобщенность группы. В первом видеообращении, которое шахтеры прислали наверх, фигурировали только 28 человек. Остальных пяти, в том числе Вильяроэля, нигде не было видно. Отец Вильяроэля говорит, что его сын был раздражен «выпендрежем» коллег перед видеокамерой. Когда родственники прислали личные видеокамеры всем, Вильяроэль и еще нескольк
1294
о не стали забирать свои. По слухам, в забое возникли три группировки, происходили ссоры за жизненное пространство и из-за методов работы, доходило до драк.
«Первым экзаменом для клятвы будет вопрос о том, поделят ли шахтеры на равных доходы от интервью, книг, прав на экранизацию и пожертвования. По слухам, они согласились подписать юридический контракт на сей счет», — пишет газета, отмечая, что соблазн заключить отдельную сделку будет очень велик.