Последние два года Армения оказалась в центре геополитических событий региона Южного Кавказа. К проблеме урегулирования нагорно-карабахского конфликта добавился процесс нормализации армяно-т
Последние два года Армения оказалась в центре геополитических событий региона Южного Кавказа. К проблеме урегулирования нагорно-карабахского конфликта добавился процесс нормализации армяно-турецких отношений, что привлекло к этой республике еще более пристальное внимание международной общественности и, одновременно, вызвало острую критику в адрес МИД в самой Армении. Дальнейший фактический срыв армяно-турецкого процесса, активизация процесса урегулирования карабахского конфликта и подписание на этом фоне с Россией договора о продлении срока дислокации российской военной базы до 49 лет сделали внешнеполитический фактор ключевым в жизни республики. Исходя из этого, ИА REGNUM Новости решило провести ряд интервью с бывшими министрами иностранных дел Армении, придерживаясь при этом хронологии их деятельности.
Наш сегодняшний собеседник — второй министр иностранных дел Армении Ваан Папазян .
Выпускник иранского отделения факультета востоковедения ЕрГУ, Ваан Папазян с 1980 по1991 гг. был сотрудником института истории Академии наук Армении. В 1991 году был назначен советником президента Армении, позже — временным поверенным в делах Армении во Франции. В феврале 1993 года был назначен министром иностранных дел Армении и в этой должности проработал до ноября 1996 года.
В 1997-1998 гг. — Чрезвычайный и Полномочный посол Армении во Франции. После отставки Тер-Петросяна 3 февраля 1998 года также подал в отставку и вернулся в Ереван. Был советником группы «Перно Рикар», преподавал в Ереванском Государственном Университете и Американском Университете Армении.
ИА REGNUM: Вы были назначены министром иностранных дел Армении в 1993 году, в самый разгар боевых действий нагорно-карабахского конфликта. С какими трудностями приходилось сталкиваться?
Это был действительно очень тяжелый период. И главной задачей МИД была как раз дипломатическая и политическая поддержка боевых действий. Думаю, нет смысла объяснять, что это такое и какое значение имеет для страны — особенно такой, как наша.
Работать приходилось 7 дней в неделю с утра до поздней ночи. Не говоря уже о технических трудностях — недостаток финансов, периодические отключения электричества, острая нехватка профессиональных кадров и многое другое. И тем не менее, в период, когда я вступил в должность министра, Армения имела 7 дипломатических представительств за рубежом, а когда покинул — более 30.
Специфика нашей работы состояла, помимо всего прочего, еще и в том, что первый президент Армении Левон Тер-Петросян очень активно интересовался деятельностью МИД и внешней политикой
33e9
. Мы встречались с ним ежедневно, а раз в неделю я посылал ему докладную по внешнеполитической ситуации. Так что работа была крайне напряженная.
ИА REGNUM: Чем была вызвана ваша отставка с поста главы МИД?
Главная и основная причина — я чувствовал себя морально и физически предельно истощенным. Может быть, я скажу сейчас неожиданную фразу, но у меня просто пропала мотивация дальнейшей работы в должности министра иностранных дел. Другая причина — мне не нравились интриги, возникшие во властном лагере, хотя президент Левон Тер-Петросян всегда меня поддерживал. Это были те самые интриги, которые спустя почти полтора года привели и к отставке самого Тер-Петросяна, и к государственному перевороту, и к установлению в стране кланово-олигархического режима и уничтожению политической системы государства.
ИА REGNUM: Поднимался ли уже тогда, в период, когда вы возглавляли МИД, вопрос о необходимости признания Арменией независимости Нагорного Карабаха?
Отдельными людьми, отдельными «группировками» — да, но ни в парламенте, ни на заседаниях Совета национальной безопасности, которые при Тер-Петросяне собирались регулярно, нет. Не поднимался, и если Вам интересно мое мнение, и сейчас этот вопрос не стоит поднимать. Это просто не имеет смысла.
ИА REGNUM: Часто можно услышать спекуляции о роли политических властей Армении в вопросе освобождения Шуши. Что произошло на самом деле?
Я уже неоднократно высказывался по этому поводу. Но, видимо, есть смысл, вкратце рассказать об этом еще раз. Я тогда занимал должность советника президента, занимался подготовкой визита Тер-Петросяна в Иран и готовился вылететь в Тегеран, чтобы подготовить визит главы государства (в Тегеране, при посредничестве Ирана, была намечена встреча Левона Тер-Петросяна с действующим лидером Азербайджана Ягубом Мамедовым, — ИА REGNUM Новости ). Операция по взятию Шуши должна была предварить визит президента, и перед отлетом я зашел к Тер-Петросяну и спросил его: «Возможно ли, что операция по освобождению Шуши совпадет с моим пребыванием в Тегеране?» Он ответил: «Возможно».
Как потом выяснилось, операция откладывалась по разным причинам, чисто технического характера, и, в итоге, совпала с визитом Тер-Петросяна в Иран. Конечно. Этим мы поставили иранскую сторону в неловкое положение и мне пришлось потом специально вылететь в Тегеран с письменным посланием Тер-Петросяна президенту Ирана Хашеми Рафсанджани , и тем самым снять напряжение.
ИА REGNUM: Как Вы оцениваете нынешний этап урегулирования нагорно-карабахского конфликта?
Вы знаете, мне трудно его как-то оценивать, поскольку я не знаю деталей переговоров, а беспредметный разговор не для меня.
ИА REGNUM: Хорошо, а в чем, по-вашему, существенное отличие нынешнего этапа переговоров от периода, когда Вы возглавляли внешнеполитическое ведомство Армении? Что изменилось в лучшую или худшую сторону?
Самое главное и ключевое отличие — это то, что сейчас Нагорный Карабах отстранен от переговорного процесса. Вы помните, что в декабре 1994 года на Саммите ОБСЕ в Будапеште было принято специальное решение об участии в переговорах делегации Нагорного Карабаха.
С 1995 по 1997 гг., в 7 или 8 раундах переговоров участвовал тогдашний министр иностранных дел Нагорного Карабаха Аркадий Гукасян , в них участвовал и занимавший позже пост советника президента НКР Манвел Саркисян , а также другие сотрудники МИД НКР. И когда Минская Группа ОБСЕ в 1997 году представила 2 варианта урегулирования — пакетный и поэтапный, эти документы официально были направлены трем сторонам — Армении, Азербайджану и Нагорному Карабаху.
С 1998 года, то есть с приходом к власти Роберта Кочаряна , это прекратилось. Я думаю, существовала некая договоренность Кочаряна с США, Россией и Францией: они признают его легитимность — он «отфутболивает» из переговоров Нагорный Карабах. Ведь посредникам проще договариваться с двумя, а не с тремя сторонами.
ИА REGNUM: Как по-вашему, когда можно ожидать окончательного урегулирования нагорно-карабахского конфликта?
Окончательное урегулирование, при сегодняшних реалиях, думаю, невозможно. Те, кто говорят о такой перспективе, являются далекими от политики людьми. А вот какие-то промежуточные шаги возможны. Думаю, на предстоящем в декабре саммите ОБСЕ в Астане (Казахстан) сопредседатели представят обсуждению сторон некоторые промежуточные варианты. Но окончательное урегулирование невозможно. Причина ясна: ни Армения ни Азербайджан не готовы к серьезным решениям. Азербайджан считает, что время работает на него и выжидает, а Армения просто боится что-то решать, понимая, что статус-кво не может бесконечно сохраняться.
За 16 лет, прошедшие после заключения соглашения о прекращении огня, Азербайджан экономически стал мощнее. А Армения? Не знаю. Мы многое потеряли за эти годы. Прежде всего — часть своего населения. А это — существенно.
ИА REGNUM: Как Вы оцениваете досрочное продление срока пребывания российской военной базы на территории Армении? Чем была вызвана спешка? Думаю, все объясняется старыми, новыми и потенциальными угрозами регионального характера, которые имеют принципиально важное значение для России. Армения тут ни при чем. Ее «попросили», и она согласилась подписать 5-й Протокол.
ИА REGNUM: Ваша оценка нынешней ситуации в процессе нормализации армяно-турецких отношений. Провал «футбольной» дипломатии был ожидаем?
Безусловно, был ожидаем. Серж Саргсян не имел права начинать такое, на такой шаг можно идти, только если ты — сильное государство, чего, увы, не скажешь о нынешней Армении.
Да, о необходимости нормализации отношений с Турцией говорила и администрация Тер-Петросяна. Но мы не говорили ни о каких комиссиях историков и не соглашались с Московским и Карским договорами, о чем говорится в подписанных в Цюрихе в прошлом году протоколах. Но я не стал бы все валить на Сержа Саргсяна. Напомню, что еще несколько лет назад премьер-министр Турции Эрдоган прислал письмо Роберту Кочаряну, где речь шла о создании комиссии историков. Помните. что ответил Роберт Кочарян? Он предложил создать межгосударственную комиссию, которая обсудит все спорные вопросы между Арменией и Турцией, в том числе и вышеупомянутые. Так что тему комиссии обсуждал еще Роберт Кочарян.
ИА REGNUM: Отношения Армении с Ираном вроде бы дружественные, но вместе с тем создается впечатление какой-то невнятности. Что происходит в армяно-иранских отношениях сегодня?
Скажите, а с кем у Ирана внятные отношения? Иран — крайне специфичная страна, и вести с ним переговоры очень и очень сложно. Тем более в последние годы. Там вопросы решаются сразу в нескольких центрах — президентом, военными, религиозным центром, и не очень понятно — в каких именно и когда. В настоящее время военные вроде бы имеют больше авторитета и прав принимать решения, чем раньше. Но опять же — ничего не известно и ничего с уверенностью утверждать нельзя.
ИА REGNUM: А как Вы оцениваете нынешний уровень армяно-грузинских отношений в свете ситуации с армянскими церквями в Грузии? Следует ли Армении изменить стратегию своих отношений с Грузией?
Вы знаете, армянские церкви в Грузии захватывались и в советское время. Об армяно-грузинских отношениях, об их перспективах говорить сложно, потому что у Армении и Грузии крайне разные политические векторы. Я не вижу основы, на которых можно было бы построить доверительные отношения. С другой стороны, экономически Грузия сегодня более развита. Армянские бизнесмены бегут в Грузию и там строят свой бизнес — о чем это говорит? О том, что им там уютнее и спокойнее. То, что армянская община Грузии не хочет интегрироваться в грузинское общество, не учит грузинский язык только вредит ей. Ведь трудно представить какую-либо национальную общину в Германии или Франции, отказывающуюся учить немецкий или французский. А агрессию Грузинской Православной Церкви я объясняю антиармянскими настроениями Патриарха Илии Второго , пользующегося в Грузии огромным авторитетом. И опять же: Армении надо вернуть свою государственность, и тогда ее будут уважать и считаться с ней.
ИА REGNUM: Вы согласны со ставшим сегодня расхожим в определенных кругах утверждением «МИД у нас нет, а есть некая служба внешних связей с вялой реакцией на инициативы других государств»?
Я считаю, что МИД сегодня — не самое плохое Министерство среди других министерств, и в нем есть истинные профессионалы своего дела. Проблема гораздо глубже и сложнее и упирается в некомпетентность всей государственной структуры, а также в нежелание властей идти в ногу с современным цивилизованным миром.
ИА REGNUM: Что бы Вы изменили сегодня в работе МИД?
Вы знаете, я этим не интересуюсь. Может, вас удивляет мой ответ, но это так.