Пока оппозиционные политики и их потенциальные избиратели не задают жестких и неприятных вопросов о собственности российской элиты, в стране появляются новые левые. Они не помнят и не идеализируют Советский Союз и Сталина, но применяют марксистские теории к современной России. Они относят себя к эксплуатируемым, рабочим, и защищают их права в судах и говорят о них прессе. Это правозащитники, которые окончательной целью видят не гражданский контроль, а рабочий. Не справедливое наживание капитала, а его полную…
Пока оппозиционные политики и их потенциальные избиратели не задают жестких и неприятных вопросов о собственности российской элиты, в стране появляются новые левые. Они не помнят и не идеализируют Советский Союз и Сталина, но применяют марксистские теории к современной России. Они относят себя к эксплуатируемым, рабочим, и защищают их права в судах и говорят о них прессе. Это правозащитники, которые окончательной целью видят не гражданский контроль, а рабочий. Не справедливое наживание капитала, а его полную ликвидацию. Не торжество рынка, а его исчезновение. Они уверены, что большая часть населения – их единомышленники. Ведь это все эксплуатируемые, так?
Ближе к четырем дня у 12 КПП завода «АвтоВАЗ» в Тольятти людно: у рабочих металлургического цеха кончилась смена. Женщины направляются к остановке ждать автобус из промзоны в центр города, мужчины идут дальше – к палатке, где пиво, водка и масляные пирожки. У палатки – два ряда лип с картонными коробками для мусора, земля под ними в «бычках». На таком ковре пятерками или парами мужчины курят, выпивают и молчат. До тех пор пока к ним не подходит похожая на молодого актера Джона Малковича девушка с листовками под заголовком «Рабочая демократия».
Одна против стратегии
Эта девушка – член Революционной рабочей партии Галина Дмитриева. Весной тольяттинская милиция на сутки отобрала у 25-летней Галины двух маленьких детей – после того, как в местной газете «Город на Волге» была опубликована статья Дмитриевой «Стратегия развала» – с описанием сценария умышленного доведения «АвтоВАЗа» до банкротства. Детей Дмитриевой вернули – после того как вся страна узнала о том, что их насильно забрали, – но в Тольятти они больше не живут. Галина Дмитриева вынуждена была оставить их с отцом в Москве – сам она вернулась в Тольятти, помогать рабочим «АвтоВАЗа» бороться за свои права…
Экспертом по «АвтоВАЗу» среди местных журналистов и левых по всей России Галина Дмитриева стала два года назад. К рабочим металлургического цеха она неизменно приходит несколько раз в неделю и задает им вопросы:
— Вы видели план развития города до 2020 года? А план реструктуризации «АвтоВАЗа»? А вам неинтересно взглянуть? С вами кто-нибудь советуется? А вы уверены, что будет с вашими рабочими местами в следующем году? Вы получили компенсацию за жару? Почему так происходит? Не обидно?
Сначала мужчины молчат. Потом начинает говорить один (сначала на него смотрят так, будто он перебрал), а за ним, минут через двадцать, говорят все. Рассказывают о том, как на производстве нельзя сходить в туалет или выпить воды в не обеденное время.
О том, как важно развестись с любимой женой и выплачивать алименты ребенку. Тогда из зарпл
42e8
аты в пять тысяч рублей на выплату ипотечного кредита уходит не 50%, а меньше – банк вычитает сумму алиментов, а деньги остаются в семье, поскольку развод только на бумаге.
О том, как зарплата поменьше уходит на выплату коммунальных платежей, а детей от гриппа можно лечить только травами из самарских лесов. Заработать больше можно – но это дополнительная нагрузка, и спину можно надорвать, а кормить семью больше некому.
О том, как тяжело было работать два жарких месяца – июль и август – с ломающимися кондиционерами, температурой выше 35 градусов на производстве и компенсацией в 700 поощрительных рублей (то есть примерно 15 рублей за каждый жаркий рабочий день).
О том, откуда взялся ужасный слух о смерти нескольких человек на производстве в жару, пусть официально его и опровергли.
О том, как полгода приходилось за 2/3 зарплаты сидеть на рабочем месте без дела и без возможности подзаработать, потому что с декабря в некоторых цехах «АвтоВАЗа» начался так называемый простой: производство приостановлено, а работник должен присутствовать на рабочем месте.
О том, как людей из бригад переводят в «дочки» «АвтоВАЗа» – недавно организованные «Реформинг-центр» и «АвтоВАЗ-перспективу» – откуда их спокойно могут уволить… О том, как в бригадах ссорятся, потому что переводиться никто особо не хочет, а надо.
На последний вопрос Гали – надо что-то делать с этим? – мужчины отвечают: бесполезно. Потом думают и говорят: надо делать, но сообща.
Политическая миграция
Как раз после совместных действий рабочих АвтоВАЗа в 2007 году – две тысячи человек вышли на забастовку с требованием повысить зарплату до 25 тысяч рублей (именно столько в агитматериалах обещала рабочим «Единая Россия», но обещания не выполнила) – Галина Дмитриева впервые приехала в Тольятти. Через пару месяцев переселилась сюда с маленькими дочкой Сашей и сыном Никитой, «чтобы отслеживать обстановку на месте».
– Когда-нибудь терпение у людей кончится, и тогда они сами выйдут на улицу. Чтобы они не начали громить витрины, эту силу надо направить. Как мне кажется, целей две, они связаны: рабочий контроль и национализация, – кратко излагает Галина Дмитриева свою программу.
Галя выросла в городе Киржач Владимирской области в «сложной», как она говорит, семье («какое-то время была беспризорницей»). Мама умерла, когда Гале было семь лет: ее сбила машина. На это уже накладывались школьные впечатления о несправедливости:
– Помню, как учительница географии падала в обморок. Как сосед по парте кусочки хлеба бережно складывал и нес домой, в семью. Как одноклассники из рабочих семей работали на огородах и на рынке, потому что есть им было нечего.
Объяснение несправедливости Галина Дмитриева нашла в книге Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Кто кого нашел – Галя книгу или книга Галю – сказать сложно. Но после того как она ее прочитала, мир был размежеван. Люди разделились на эксплуататоров и эксплуатируемых, и Галина Дмитриева встала на сторону вторых. Частную собственность, понятное дело, необходимо ликвидировать. Крови при этом нужно и можно избежать – эксплуатируемых больше, не всех их можно купить, значит, сила (и правда) за ними. Об этом Галина Дмитриева говорила с левыми во Владимирской области, ходила с ними на акции протеста и дочитывала Маркса, Энгельса и Ленина, попадала в отделения милиции, где о нее тушили окурки и ее таскали за волосы, в лучшем случае называя красной сволочью и пытаясь выведать у нее планы покорения мира и адрес центра всемирного зла. В 2000 году она приехала в Москву в статусе коммунистки и антисталинистки («Сталин угробил советскую власть, после чего и стала возможна перестройка и возврат к капитализму»). Здесь через год она познакомилась с членами Революционной рабочей партии на акции «Антикапитализм»:
– Они не сталинисты, не реваншисты, не те, кто хочет шагнуть назад, – объясняет Дмитриева, которая стала одной из нескольких сот членов РРП по всей России, после чего ей поручили организовать ячейку партии в Тольятти.
Нет малых дел
РРП существует с начала девяностых и претерпела несколько расколов. Авторитетом и статусом негласного лидера в этой организации вот уже двадцать лет пользуетсяСергей Биец, когда-то участвовавший в «Демократическом союзе» Валерии Новодворской. Идеальный мир, который вместе с партийцами он собирается строить, описывает тезисно, довольно абстрактно, но уверенно. Уничтоженная частная собственность, национализация средств производства, ликвидация рынка, плановая экономика, политическая демократия, отмена смертной казни, народный суд, выборность и регулярная сменяемость чиновников…
– Рабочий класс составляет абсолютное большинство общества. То есть 38 миллионов индустриальных рабочих – это наши единомышленники, – говорит Сергей Биец. – Мы не утописты, у нас нет готовой схемы, под которую мы бы хотели подогнать общество. Мы исходим только из понимания направления его развития… Власть принадлежит тем людям, которые получают доходы от собственности. Пока это ничтожное меньшинство существует, ни о какой демократии и свободе говорить не приходится: все решается в интересах собственников, а на компромиссы идут, чтобы не шумели.
Галина Дмитриева хмурится на вопрос о теории малых дел. Борьба за зарплату, по ее словам, это только отсрочка – «инфляция все отыграет». Ни одна маленькая победа не гарантирует благополучие – только если она одна из множеств.
– Люди не могут постоянно находиться в состоянии конфликта и зубами вырывать свое элементарное право на жизнь. Они понимают необходимость политического переустройства.
Понимают это во многом благодаря соратникам Дмитриевой. В ней самой слова о необходимости великих перемен сочетаются с действиями ради перемен малых. Она консультирует рабочих по юридическим вопросам (не у всех рабочих в картину мира вписывается Трудовой кодекс и инспекции по труду, куда на его несоблюдение можно пожаловаться). Выслушивает жалобы отработавших смену мужиков и женщин, некоторые из которых не могут из дома выйти из-за производственных травм. Пишет об «АвтоВАЗе» «с неофициальной точки зрения» – в местной газете «Город на Волге» и в самиздатовских листовках «Рабочая демократия», где новости от рабочих, а не от менеджмента ВАЗа, как, например, в газете «Волжский автостроитель» или компании «ВАЗ-ТВ».
– Детские сады, санатории, охрану, поликлинику вывели из состава «АвтоВАЗа», а компанию телевизионную «ВАЗ-ТВ» оставили. Ленин говорил: телеграф первым делом взять. Так и они оставили свой телеграф, – шутит Сергей Пыстин, один из двух тысяч рабочих опытно-промышленного производства «АвтоВАЗа» и друг Гали.
Друзья у Гали есть, пожалуй, на всех производствах. Кто-то входит в независимый профсоюз «Единство», кто-то в Революционную рабочую партию, но тайно. Все они – ее источники информации. Эксклюзивность этой информации бесхитростна: кто-то с мастером бригады дружит, у кого-то любовница в высотке (главное здание «АвтоВАЗа», где офис дирекции). А Дмитриева для них – громкоговоритель: самостоятельно с журналистами рабочим общаться небезопасно (распространение негативной информации о заводе приравнено к протестному поведению, а с ним зачастую борются, находя недостатки в работе – то есть формально выговор не за интервью, а за испорченную деталь).
– Очень мало таких, как Галина, – говорит Юрий Кузьмич Целиков, ветеран завода, который тридцать лет проработал в дилерской сети «АвтоВАЗа», был президентом международной ассоциации дилеров завода. – На ВАЗе народ настолько выносливый и терпеливый, он вынес столько запчастей и деталей, что все повязаны: любого могут привлечь, и у воспитанных в советское время на генном уровне эта боязнь. Поэтому социального взрыва на ВАЗе не будет никогда, могут быть социальные потрясения, локальные вспышки. Но ВАЗ вполне может стать детонатором для социального взрыва в России. Внутрикорпоративная коррупция на ВАЗе достигла совершенства: здесь работают очень умные люди, в основном из спецслужб. Борцам с коррупцией вручаются медали от имени коррупционной вертикали.
Юрий Целиков считает, что «опыт девяностых усвоен, спецслужбы сильны, и с властью никто не расстанется». Галина Дмитриева верит, что рабочие способны поставить чиновникам ультиматум, если будут действовать сообща – ведь и среди спецслужб все те же эксплуатируемые. Сходятся Дмитриева и Целиков во взгляде на национализацию: она, по их мнению, могла бы принести «АвтоВАЗу» пользу:
– Если завод государственный, вступают в силу законы для государственных чиновников, – говорит Юрий Целиков. – Декларации о доходах, прозрачные зарплаты: ни один чиновник три миллиона в месяц себе назначить не может. И налоги бы городу оставили, а то Путин приезжает на вертолете и отдает нам наши же деньги!
Вместе с Дмитриевой он поддерживает неофициальный профсоюз «АвтоВАЗа» – «Единство». Два профсоюза – неформальный и официальный – на заводе сосуществуют уже двадцать лет: официальный ругают за то, что там якобы «думают сначала о трудностях работодателя», неофициальный – за то, что там будто бы «в основном критикуют официальный профсоюз», да и вообще много протестуют. В распоряжении корреспондентов РС оказался документ – «Результаты мониторинга социальной напряженности в прессовом производстве по состоянию на 15–18 марта 2010 года»: исследование среди рабочих «АвтоВАЗа» за подписью начальника отдела мониторинга персонала Овчарова. В таблице «Протестное поведение» есть показатель «Агитация вступать или вступление в «Единство»…
Неудивительно поэтому, что рабочих-членов профсоюза «Единство» Галина Дмитриева воспринимает в качестве как бы дважды эксплуатируемых. В своих разговорах с рабочими цехов она спрашивает, помогает ли им профсоюз официальный. Часто слыша в ответ какое-то невразумительное мычание работяг, она рассказывает о существовании «Единства». Там к ней относятся, как к храброй Шурочке в амплуа корнета из фильма «Гусарская баллада». «Гала, мы сегодня к 12 КПП пойдем агитировать?» И «Гала» отвечает, куда следовало бы пойти после смены.
… После того, как рабочие удовлетворяют свой спрос в палатке напротив КПП, точка скопления людей перемещается к автобусной остановке, к женщинам. Галя раздает им листы «Рабочая демократия», кто-то просит несколько экземпляров – соседям. В итоге в руках у Гали остается только сумка, никаких бумаг. И к ней идут знакомиться опоздавшие на автобус рабочие.
– Зарплату получил. Как тебя зовут, миленькая?
Галя представляется, говорит, что журналист газеты «Город на Волге». Не меняя выражения лица, рабочий на ходу (по темпу речи видно) меняет содержание своей речи:
– Знаешь сколько у меня зарплата – семь тысяч рублей. А я двадцать лет работаю, и Афган прошел. Мне бы только до пенсии дожить, какой там права отстаивать.
Спорить с ним Галина Дмитриева будет на следующий день: надо дописать статью и встретиться с Сергеем Пыстиным. Он формулирует диагноз последнего за день Галиного знакомца:
– Человеку платят зарплату за его руки, а он готов за эти деньги отдать и свою душу. Не всякий пойдет в государственную инспекцию труда, прокуратуру и суд. Это не лень, а страх и желание, чтобы сделали за них, – объясняет Пыстин, которому пришлось полгода в суде доказывать, что он не отлучался с рабочего места на одну минуту, а на пять минут отлучился по уважительной причине.
Галина Дмитриева сама часто слышала: иди сама и митингуй, тебе безопаснее. Потом так говорить перестали: после того как в Галину комнату в тольяттинской коммуналке пришли милиционеры забирать детей. В этой комнате почти нет мебели: кровать, где любит спать полудомашний кот Рюрик; шкаф с Марксом, трудовым кодексом и дисками «Гражданской обороны»; коробки с документами; стол, старый компьютер, детские рисунки на двери. Саша и Никита больше не живут в Тольятти – они запомнили, как их отобрали у мамы. 1 сентября Саша пошла в первый класс в московской школе. Галина с улыбкой рассказывает, как дочке и ее одноклассникам на линейке сказали дать клятву о верности Родине.
– Я не хочу, чтобы дети шли по головам или чтобы их использовали, – говорит Галина Дмитриева. Не то чтобы тысячи сотрудников «АвтоВАЗа» стали ей детьми, но родственные чувства здесь точно есть. Ну не в классовом же сознании дело?