Эксперт Институа публичной политики (Ереван) Ованнес Никогосян. Иллюстрация: kreml.org10 октября исполнится ровно год, как в Цюрихе министры иностранных дел Армении и Турции, при посредничес
Эксперт Институа публичной политики (Ереван) Ованнес Никогосян. Иллюстрация: kreml.org10 октября исполнится ровно год, как в Цюрихе министры иностранных дел Армении и Турции, при посредничестве и с одобрения великих держав, подписали исторические протоколы об установлении и развитии дружественных отношений между двумя отчужденными нациями. За прошедший год было уже предостаточно написано и переписано на данную тему, разные профессионалы высказывали свои оценки происходящего — некоторые очень даже адекватно оценивая суть процесса.
Нашу оценку мы разделим на две части: философскую и практическую.
В Армении за 19 лет независимости было 3 президента, у каждого из которых была своя философия внешней политики. Несомненно, каждый из президентов был патриотом своей родины, и самоотверженно отвечал тем вызовам и угрозам, которые стояли перед молодым государством в каждую данную эпоху. Конечно, дело политических деятелей критиковать своих оппонентов, но попытки разделять историю и очернить ее страницы только ради получения политических дивидендов в краткосрочный период представляется в высшей степени вредным занятием.
Первый президент Левон Тер-Петросян — выиграл войну, но интуитивно понимал, что без окончательного решения (решения — в своем толковании) карабахского конфликта и налаживания торгово-экономических отношений с Турцией, Армения обречена если не на деградацию, то на неадекватно медленное развитие. Причем важно отметить, что эти два вопроса он видел во взаимосвязи. В 1996 году было открыто прямое воздушное сообщение с Турцией (Ереван-Стамбул), а в 1997 году президент, по сути, был уже готов подписать предлагаемый посредниками мирный договор с Азербайджаном. В январе 1998 года на памятном заседании Совета Национальной Безопасности это видение было отвергнуто всеми остальными членами правящей элиты — его философия провалилась, и президент был вынужден уйти в отставку.
Второй президент — Роберт Кочарян и его министр иностранных дел Вардан Осканян говорили, что даже в блокадном состоянии Армения и НКР пока не исчерпали свои внутренние ресурсы развития, и с помощью финансовых вливаний из Диаспоры армянские государства еще 100-150 лет могут развиваться. В отличие от своего предшественника, Кочаряна можно назвать неким сторонником жесткой линии (hardliner), и фактически неготовым к долгосрочному и окончательному решению двух основных вопросов внешней политики Армении. Второй президент выбрал политику «выжидания». Было ли это наиболее правильной и эффективной философией, рассчитанной на следующие десятилетия, трудно судить. Но наиболее очевидным результатом этой политики стал коллапс национальной экономики в первый кризисный 2008 год.
В итоге
402e
, третий президент — Серж Саргсян — встал перед дилеммой разваливающейся экономики, а перекрытие транзита через Грузию в результате Пятидневной войны показало всю ущербность той экономической модели, которую построил и укрепил второй президент. Здравый смысл наверняка подсказывал новой администрации найти альтернативные маршруты экспорта и импорта, 70% которого оказались подвержены рискам из-за нестабильности в соседней стране — Грузии. Это дало импульс уже начавшемуся с февраля 2007 года армяно-турецкому диалогу выйти из закрытого режима и двигаться к эффективным решениям, в том числе через общественные и общенациональные дискуссии (вспомним встречи президента в Диаспоре). Футбол оказался первым удачным поводом пригласить турецкого коллегу в Ереван, что и было сделано. В самом начале, согласно дипломатическим источникам, турецкие переговорщики исключали какое-либо негативное влияние азербайджанских «меньших братьев» на процесс примирения, а в противном случае говорили об их полной подконтрольности. Исходя из этого, 10 ноября 2008 года президент Армении в интервью Евроньюз довольно оптимистично отметил, что «очень возможно, что менее чем за год нам удастся достигнуть положительных результатов». В философском отношении, за исключением ортодоксальных националистов, общественное мнение отнеслось к инициативе не только с пониманием, но и с поддержкой. Политическая оппозиция критиковала некоторые пункты опубликованных протоколов, но не саму суть примирения. Внепарламентская оппозиция даже на время прекратила свои публичные акции в знак поддержки нового курса внешней политики. Ответ нового президента на вопрос «как и куда развиваться дальше» получил поддержку народа и избирателей, что также обеспечило безопасный выход из поствыборного политического хаоса.
Проблемы возникли с перенесением философии на практику. Хотя и с армянской, и с турецкой сторон появлялись намеки на определенные сложности в продвижении вперед, но удалось все-таки подписать протоколы в намеченный срок, но уже в довольно драматичной атмосфере. Здесь очень важно подчеркнуть фактор времени, так как он иногда становится темой для политических манипуляций как в Армении, так и в Турции. Так, выступая перед совершенно неслучайной аудиторией в Вашингтонском Центре Стратегических и Международных Исследований (CSIS), где автор этих строк имел возможность присутствовать, заместитель руководителя Администрации Президента Армении Виген Саргсян заявил, что на протяжении переговорного процесса, несмотря на публичные заявления, стороны держались заранее оговоренной повестки и сроков. Так продолжалось до начала декабря. Спустя 2 месяца после подписания протоколов, после неудачной поездки Реджепа Тайипа Эрдогана в Вашингтон, где не удалось достигнуть определенных компромиссов со стороны США, турецкие власти начали активно торпедировать и без того осложненный процесс. Турецкая сторона более активно начала высказываться о карабахском конфликте, настаивая на своем участии в переговорах. Важно отметить, что отнюдь не карабахский конфликт и широко пропагандируемое «давление» со стороны Азербайджана стало причиной фактического отказа от выполнения достигнутых договоренностей. Нагорный Карабах никогда не был и не будет тем региональным конфликтом, где Турция может играть видимую роль просто потому, что США и Россия никогда этого не допустят. И не только из-за их неограниченной любви к армянскому народу, а исходя из своих собственных стратегических интересов. И в Турции не могут этого не понимать. Не случайно, что, например, в Цюрихе так и неозвученная речь министра Ахмеда Давудоглу касалась не карабахского конфликта, а вопроса Геноцида армян, где профессор Давудоглу должен был призвать своих армянских коллег к «справедливому толкованию истории» (текст выступления был позднее опубликован турецкими СМИ). Именно вопрос армянского Геноцида был и остается единственным «армянским» вопросом внешней и внутренней политики Турции, а никак не Нагорный Карабах. Конечно, после определенных импульсов со стороны Армении и России в Анкаре решили было попробовать вломиться в карабахский процесс, но попытка с треском провалилась после того, как в МИД России поняли, что это будет не только вредно для национальной безопасности их стратегического союзника Армении, но и для самой России. Некоторые армянские эксперты придерживаются той точки зрения, что Майндорфская декларация (02/11/2008) была, в том числе, попыткой России отказаться от Минского процесса в угоду российско-турецкого тандема в решении карабахского вопроса, но вскоре поняли свою ошибку и вовремя остановились.
Таким образом, не получив в Вашингтоне должных гарантий в снятии вопроса признания Геноцида армян и своих де-факто границ с повестки американской политики, которые «дамокловым мечом» висят над головой Турции, премьер-министр Эрдоган решил воспользоваться карабахским вопросом, как публичным оправданием невыполнения взятых на себя обязательств. Конечно, международное сообщество в лице США, европейцев и России не признало этот «экскюз», но Турции хотя бы удалось подыграть на националистических нотах и усмирить политическую оппозицию внутри страны, а также приструнить «мятежный» Азербайджан, негодующий, как они это толковали, от турецкого «предательства». Показательно «драматическое» принятие резолюций в Комитете по международным отношениям Конгресса США и шведском парламенте с перевесом всего в один голос показало, что ни Америка, ни одно из самых про-турецких государств Европы не желают отказаться от своего традиционного рычага давления на Турцию — Армянского вопроса. Впоследствии, Турция, которая мечтает получить признание в качестве важного евразийского игрока, будет и впредь не совсем комфортно себя чувствовать с неопределенной границей в 325 км, и с кучей пока неизученных документов о правах армян на нынешние восточные вилайеты Турции.
Заигрывание с заведомо невыполнимыми предусловиями со стороны официальной Анкары после вашингтонского визита Эрдогана загнали весь процесс примирения в тупик. Реагируя на выпады официальной Анкары, некие околополитические силы в Армении, которые тоже были против открытия границы, добились неоднозначного заключения Конституционного Суда (12.01.2010), что было также использовано турецкой стороной для оправдания своей деструктивной политики. Уже в начале февраля стороны разрабатывали «стратегии отказа» от выполнения договоренностей, хотя до 20-х чисел апреля многие надеялись, что точка невозврата не будет пройдена. Выступая в британском Королевском Институте Международных Отношений (Четам Хаус), 12 февраля (2010) Серж Саргсян предупредил, что дальнейшие попытки Турции связать процесс примирения с карабахским урегулирование чреваты разрушением обеих трэков. Но далее Рубикон был пройден. После должного оповещения всех заинтересованных сторон президент Армении официально заморозил процесс ратификации документов в парламенте страны, но оставил их в т.н. «большой» повестке. За месяц до этого Национальное Собрание приняло соответствующую поправку к закону о международных договорах, согласно которому президент наделялся полномочиями отозвать подписи под документами (этим он пока не воспользовался, несмотря на призывы националистов). Официально, сегодня Армения заявляет, что находится в ожидании «соответствующего руководства в Анкаре, готового к нормализации отношений», чтобы продолжить приостановленный процесс с того места, где он, фактически, был заморожен.
Процесс, который изначально был нацелен на решение проблем, сам стал головной болью не только для заинтересованных государств, но и той части экспертного сообщества, которая, не ведая реальной картины, спешила делать излишне оптимистические прогнозы. Стороны оказались в интеллектуальном тупике, в которой и продолжают оставаться до сих пор. Со временем стало очевидно, что полисимейкеры в Ереване и Анкаре, начиная с определенного момента, имели разное понимание «результатов» процесса. Для Еревана важнее было достичь вполне определенных результатов, т.е. открытия границы, а для Анкары — сам процесс оказался важнее любых итогов. Кстати, в свое время на парламентских слушаниях совершенно честно об этом выразился сам турецкий министр иностранных дел Давудоглу. 15 марта с.г. в ответ на требование националистов о снятии протоколов с большой повестки парламента министр заявил, что «протоколы являются одним из важнейших инструментов (для Турции). Мы используем эти документы в качестве сдерживающего фактора». Это и другие нелицеприятные заявления турецкого руководства лишили армянскую сторону последних «оправданий» для продолжения процесса. Днями позже, 19 марта, в интервью телеканалу «Евроньюз» президент Армении Серж Саргсян заявил, что позитивный исход голосования в турецком парламенте был бы «чудом». Здесь мы и остаемся до сих пор, несмотря на разные организованные спектакли с отреставрированными армянскими церквями.
Сегодня уже практически ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что армяно-турецкий «исторический процесс» не только заморожен, но и находится в тупике. Пожалуй, даже искусному политтехнологу будет практически невозможно объяснить армянской общественности, что «Турция изменилась» и «больше не будет». Если коротко, именно поэтому сегодня есть острая необходимость официально выйти за рамки подписанных протоколов, и, если еще кому-то надо увидеть армяно-турецкие отношения урегулированными, то на уровне президентских декретов, минуя парламенты, установить дипломатические отношения и поэтапно работать над улучшением имиджа друг друга на официальном уровне. В противном случае, стороны рискуют и дальше оставаться «в плену» избирательных циклов.
В Турции любят повторять, что армяно-турецкая нормализация и карабахское урегулирование являются параллельными процессами. Если это так, то отсутствие какого бы то ни было прогресса на переговорах и участившиеся вооруженные стычки на карабахско-азербайджанской границе отбрасывают регион в ситуацию намного хуже той, которая была еще до сентября 2008 года. Более того, конфликт в очередной раз выходит за пределы государственных границ НКР: 5 октября в азербайджанской тюрьме был убит 20-летний армянский пастух, гражданин Армении Манвел Сарибекян , которого Азербайджан представлял в облике «диверсанта». Минобороны и МИД Армении уже выступили с довольно жесткими комментариями, а правозащитники требуют участия армянских экспертов в обследовании тела убитого пастуха. Если эта тема получит продолжение, (судя по первым реакциям, так оно и будет) и доклад от мониторинговой миссии Минской группы ОБСЕ в Нагорном Карабахе не даст адекватных и объективных оценок, новая война будет более отчетливо видна на горизонте. На фоне, когда международные организации, в том числе правозащитные, не дадут реальной оценки милитаристским заявлениям, и диверсии на границах НКР будут и впредь получать безликие комментарии ответственных структур, ситуация и вовсе выйдет из-под контроля.
Вместо таких мрачных перспектив и пропаганды взаимной ненависти, Турции, которой на днях отказали в продолжении процесса переговоров из Европейской Комиссии (и соответствующим будет доклад в начале ноября), пора сделать реальные шаги в направлении Армении, и поставить запятую в замороженных переговорах. Ухудшение нынешней ситуации явно не в интересах той Турции, которая хочет стать региональным игроком. На кону также интересы Атлантического сообщества, которое хотело приблизить Армению к своим структурам. Единственно правильной стратегии пока придерживается Россия, которая пошла на обновление своих обязанностей в обеспечении военной безопасности своего стратегического союзника Армении, хотя ее перекосы в отношении Азербайджана все еще являются предметом дискуссий в Ереване. Региональный баланс сил и разрядка нынешней напряженности над карабахской «пороховой бочкой» наступит только после продолжения армяно-турецких переговоров, нацеленных на окончательный результат в виде открытия границы, ведь альтернативой этому все еще остается взрыв «пороховой бочки» и неконтролируемая война.
Ованнес Никогосян — эксперт Институа публичной политики (Ереван)